lena_ua_mk

Продолжаю сегодня рассказ о выдающемся канадском пианисте 20 века Глене Гульде и его уникальной манере исполнения.Афоризм "стиль - это человек",применим к Г. Гульду в полной мере - чтобы глубже понять стиль Гульда, надо больше узнать о нем как о личности. Тогда полнее раскроется творческое кредо музыканта, станет яснее его выбор репертуара - порой неожиданный, основу которого составляли Бах и композиторы Новой венской школы (Шенберг, Веберн, Берг), найдут оправдание многие "странности" его манеры игры - пение во время исполнения,низкое положение рук из-за низкого стула (специально сделанного ещё его отцом),без которого пианист не садился за инструмент.
"Только огромнейший талант, большой мастер, высокий дух и глубокая душа могут так постигать и передавать "старину" и "сегодняшний день", как это делает Глен Гульд", - писал Генрих Нейгауз после первого концерта в Москве совсем еще юного музыканта.
Начав пианистическую карьеру с произведений. которыми иные музыканты ее завершают (за "Гольдберг-вариациями" последовала Соната № 29, ор. 106 Бетховена), Гульд позже записал все баховские клавирные циклы - Инвенции, Французские и Английские сюиты, Партиты, "Хорошо темперированный клавир". Его глубочайшее понимание стиля великого композитора бесспорно. Но вот парадокс: его "подлинный" Бах - есть только его Бах. Другими словами, гульдовское исполнение абсолютно уникально. Его темпы, его артикуляция, его динамика, его орнаментика - оказываются убедительными только в его трактовке, в его игре. А игра Гульда, отражающая напряжение мысли и воли, захватывает...
Отношение Гульда к различным клавишным инструментам аналогично отношению клавиристов эпохи барокко ко всему семейству клавиров - органу, клавесину, клавикорду и фортепиано. Для них, как и для Гульда, не существовало непреодолимого барьера между этими инструментами. Гульд играл и на органе, и на клавесине, и на рояле. О звучании рояля и требованиях, предъявляемых ему, Гульд говорил часто. Инструмент, который мы слышим на гульдовских пластинках, выпущенных, начиная с 1964 года, то есть с момента записи двух- и трехголосных инвенций, - это рояль "Стейнвей", о котором пианист писал:
"Я испытываю к нему большую привязанность, нежели к какому-либо другому роялю. В течение последних нескольких лет он хранился исключительно для наших сеансов в студии фирмы грамзаписи Со1итЫа. Никто, кроме меня, не проявлял к нему большого интереса, и это дало мне возможность произвести довольно решительные эксперименты с его механикой, а именно приспособить его для барочного репертуара, что прибавило к неоспоримым ресурсам современного рояли леность, чистоту и осязаемое блаженство клавесина..."